Лето ночи - Страница 111

111

Он смотрел в потолок и думал о миссис Мун, о Колоколе, о паутине невообразимых фактов, причем «паутине» в самом прямом смысле, фантазиях, предположениях и выводах, которые напрашивались из всего этого. Дядя Арт увидел всю проблему целиком. Если бы он узнал о событиях января 1900 года, чтобы он тогда подумал? Дьюану пришла в голову мысль, а не сохранить ли это в тайне от ребят.

Нет, они заслужили право знать обо всем. Что бы ни случилось, это в равной степени коснется и их тоже.

Дьюан уже засыпал, когда услышал, что пикап Старика приближается к дому по аллее.

Все еще сонный Дьюан поднялся по ступенькам, прошел через темную кухню и отпер входную дверь. Он был уже на полпути вниз, когда понял, что двигатель пикапа все еще работает, не узнать стук неисправного цилиндра было невозможно. Дьюан вернулся назад и подошел к открытой двери.

Машина стояла в самом центре двора, дверца со стороны водителя была распахнута, передние фары все еще горели. Свет в кабине тоже горел и Дьюан увидел, что машина пуста.

Вдруг из сарая раздался такой грохот, что Дьюан отступил в страхе обратно на кухню и уставился на комбайн, выкатившийся из больших южных дверей сарая, его передняя часть выдавалась вперед, как нож бульдозера. Дьюан увидел, как переливается свет от уличного фонаря на режущих зубцах и цепях и понял, что Старик не поставил защиту ни на один из восьми блоков.

Но зато, что он сделал, так это открыл ворота на южное поле и огромная машина прогрохотала мимо мальчика, пересекла амбарный двор и поехала к полю. На мгновение в кабине мелькнул силуэт Старика, он ненавидел застекленные кабины и всегда покупал комбайны со старыми, открытыми кабинами. И вот машина окончательно исчезла в высокой кукурузе.

Дьюан застонал. Старику случалось разбить машину, когда он возвращался домой пьяным, но прежде никогда он не трогал их сельскохозяйственного инвентаря. А новый комбайн или початкосрыватель стоят целое состояние.

Как был в комнатных тапочках, Дьюан выбежал из дома и побежал к воротам, пытаясь криком перекрыть рев машины. Но напрасно. Комбайн с ходу ворвался в ближайший ряд и пошел кромсать жнивье, держа направление на юг. Стебли были не выше двадцати дюймов, на них еще даже не завязались ушки, но уборочному механизму это было безразлично. Дьюан простонал еще раз, когда увидел, как бессильно падают нежные стебли и попадают под резцы, как восемь сборочных направляющих передавали их на цепи и потом на длинные металлические валики. Цепям полагалось направить их между валиками, после чего початки должны были поступать в бункер. Если бы они только были.

На землю хлынул дождь початков и воздух наполнился пылью, комбайн повернул вправо, затем влево и загромыхал прямо по полю, оставляя за собой скошенную полосу, шириной по меньшей мере в тридцать футов. Дьюан продолжал кричать, выскочил за ворота и побежал дальше, размахивая руками. Старик даже не оглядывался.

Машина уже углубилась в поле почти на две сотни ярдов, как вдруг заглохла и остановилась. Мотор замолчал. Дьюан остановился, хватая ртом воздух. Его воображение нарисовало ему образ Старика, склонившегося над рулем и рыдающего от содеянного им самим.

Дьюан перевел дух и пошел к молчащей машине.

Передние фары кабины были включены и дверь распахнута, но внутренняя лампочка горела и было видно, что кабина пуста. Дьюан медленно приблизился, чувствуя как острые стебли колят его ноги даже сквозь тапки. Подтянувшись на руках, он взобрался на маленькую платформу с левой стороны кабины.

Ничего.

Дьюан глянул в поле. Кукуруза едва достигала колена, но она расстилалась больше, чем на полмили во всех направлениях, за исключением их дома. Выпотрошенный ряд поломанных стеблей, тянувшийся позади комбайна, был отчетливо виден даже в сумеречном свете звезд. Фонарь около сарая казался далеким, как звезды над головой.

Сердце Дьюана снова сильно забилось. Он наклонился над металлическими перилами платформы и заглянул вниз, почти ожидая увидеть распростертое на земле, скорчившееся тело. Ничего.

Кукуруза росла очень тесно, отдельных рядов было уже не различить, так как листья всех стеблей переплелись друг с другом. Дьюан отлично знал, что еще несколько недель, и все поле станет сплошным монолитом, высотой до плеча.

Но пока что разглядеть лежащего человека было бы нетрудно. Мальчик шагнул к краю платформы, заглянув вперед и направо от комбайна настолько далеко, насколько мог.

– Папа? – его голос звучал совсем тихо. И Дьюан снова позвал отца.

Нет ответа. Даже стебли не шелохнутся, чтобы сказать ему, в какую сторону ушел Старик.

Из сарая опять раздался шум и Дьюан сделал шаг к задней части платформы, чтобы взглянуть на появившийся во дворе пикап. Вот машина исчезла из поля зрения, потому что скрылась за домом, вот появилась опять и задом поехала к аллее. Фары были все еще выключены, дверца открыта. Выглядело все как на кинопленке, прокручиваемой в обратном направлении. Дьюан закричал было, но тут же понял насколько это бесполезно. Молча стиснув зубы он смотрел, как грузовичок достиг конца длинной аллеи и исчез в направлении шестой окружной. Со все еще погашенными фарами.

Это был не Старик. Эта мысль ошеломила мальчика, подобно потоку ледяной воды, хлынувшему на спину.

Дьюан нырнул в кабину и шмыгнул на высокое сиденье. Ему нужно отвезти эту проклятую штуку домой.

Но ключи зажигания отсутствовали. Дьюан закрыл глаза и попытался припомнить все усовершенствования, которые Старик внес в систему зажигания. Он попытался поработать стартером. Но комбайн не заводился без ключа, который Старик обычно держал на гвозде в сарае.

111