Лето ночи - Страница 202

202

Такой же шипящий, свистящий звук исходил сейчас от лица священника и от его одежды. Майк видел, как ужасное рыло прямо на глазах съежилось и изогнулось, как будто кожа была разъедена святой водой. Левый его глаз зашипел и стал вытекать наружу, зрачок продолжал смотреть на Майка сквозь прижатые к лицу пальцы. Большие дыры появились на черной сутане и воротнике, и страшное зловоние обнажившейся плоти наполнило воздух.

Отец Каванаг завыл совершенно так же, как выли собаки Корди несколько часов назад, пригнул ставшую бесформенной голову и ринулся на мальчика.

Майк отпрыгнул в сторону, еще раз обрызгав оборотня святой водой, при этом скорчившуюся черную фигуру охватили языки пламени. Из дома послышались крики Пег, Бонни и Кетлин. Из спальни слабо донесся голос матери.

– Оставайтесь в комнатах! – закричал что было силы Майк и спрыгнул на лужайку.

Солдат уже вырвал сетку из рамы и налег на подоконник, впившись пальцами в деревянную доску. Он был почти внутри комнаты.

Майк кинулся вперед и выплеснул весь остаток святой воды ему на шею.

Солдат не завизжал. Зловоние хуже, чем зловоние от Школьного Грузовика, поднялось над ним и Солдат свалился на землю под окном и пополз прочь в темноту, продираясь сквозь кустарник.

Майк обернулся как раз в тот момент, когда фигура отца Каванага спрыгнула с крыльца и бросилась на него. Майк увернулся от неестественно длинных рук, швырнул ставший ненужным пистолет в кусты и схватил с подоконника маленькую шкатулку Мемо.

За развевающимися занавесками показался силуэт Пег, стоявшей в проеме двери в комнату Мемо, прижав руки ко рту. «Майк, что…»

Длинные пальцы отца Каванага сомкнулись на плече Майка и потащили его обратно, от света, в темноту под старой липой. Высокая фигура оборотня нависла на Майком.

Майк задыхался от бьющей ему в нос вони, он смотрел в лицо, от кислоты покрывшееся шрамами, чувствовал как под растрескавшейся кожей и внутри длинного хобота что-то шевелится. И тут отец Каванаг наклонился вперед и перепонки страшного рыла запульсировали над самым лицом мальчика.

У него не было времени разглядывать все это. Майк быстро раскрыл шкатулку, выхватил большой кусок освященной гостии и прижал его к непристойно разверстой воронке как раз в тот момент, когда шевеление в хоботе угрожало выплеснуться наружу.

Однажды Майк видел как Ка Джей Конгден выстрелил из двенадцатизарядного ружья в большую дыню с расстояния восемь футов.

Сейчас произошло примерно то же самое, только еще хуже.

Рыло оборотня и его лицо словно разорвались на части, куски отвратительной белой плоти разлетелись в разные стороны, обрызгав даже стену дома и листву липы. Прямо из живота этого существа раздался визг, Майк от неожиданности даже выронил гостию, и оборотень отшатнулся назад, прижав пальцы к тому, что было прежде его лицом.

Майк отпрыгнул назад, когда он увидел груду коричневых, длиной до шести дюймов, червей, копошащих и извивающихся в траве у его ног. А рядом лежала гостия и она словно светилась мягким голубоватым светом. Ломти плоти отца Каванага шипели и расплывались подобно тому, как расплывается улитка в растворе соли.

Крики Пег доносились из спальни. Майк, прихрамывая, направился к крыльцу. В ту же минуту его мать вышла из дома – ее глаза были прищурены от боли и платок обвязан вокруг лба – и они вместе проводили глазами фигуру отца Каванага. Он ковылял в сторону первой Авеню, его руки были все еще прижаты к лицу, и из-под них раздавался жуткий вой разорвавшегося котла.

– Майк, что…, – начала его мама, моргая, чтобы видеть все ясно, и как раз в этот момент фары приближающегося автомобиля выхватили из мрака согнутую фигуру священника.

На этом перекрестке машины редко снижали скорость, несмотря на то, что в сотне футов до этого угла висел предупредительный знак, оповещающий о том, что скорость на этом участке ограничена тридцатью пятью милями в час. Большинство машин продолжало двигаться с прежней скоростью и только через три квартала, на углу Брод Роуд снижали ее. Этот же пикап делал не меньше шестидесяти миль в час. А возможно и больше.

Отец Каванаг внезапно вынырнул из тени липы, он не отнимал рук от лица и чуть не приседал от боли. Лишь в последнюю секунду, услышав визг тормозов, от успел поднять голову.

Решетка машины ударила его прямо в лицо, и тело исчезло под кузовом грузовика, который потащил его за собой. Пег кричала и кричала, оставаясь в доме, а мама обхватила Майка обеими руками, будто защищая его.

Когда они подошли, чтобы посмотреть, что случилось, несколько человек уже вышли из домов, сирена Барни, столь редко слышная в городе, уже завывала в квартале от них, быстро приближаясь, и водитель пикапа стоял на коленях на тротуаре, склонившись над телом священника. Теперь он закрывал глаза ладонями, чтобы не видеть того, что осталось от лица отца Каванага и все время повторял: «Я не видел его… Я не видел его… Он выскочил в последний момент.»

Оглушенный шоком и ужасом, притупившими его чувства, Майк все-таки узнал водителя. Это был мистер Макбрайд, отец Дьюана. Он рыдал, присев на подножке своей машины.

Майк отвернулся от собравшейся толпы и побрел к дому. Передними зубами он как мог сильнее прикусил большой палец правой руки. Майк боялся, что если даст себе волю, то либо разрыдается, либо разразится смехом. И уже не сможет остановиться.

Глава 35

День шестнадцатого июля, в субботу, оказался настолько темным, насколько может быть день в середине лета в Иллинойсе. В Оук Хилле, где уличные фонари включались с помощью фотоэлементов, они выключились в половине шестого утра и уже в семь пятнадцать зажглись снова. Черные тучи со всех сторон наползали на город и словно повисали на кронах деревьев. В Элм Хэвене, где уличное освещение регулировалось простым электротаймером, никто не подумал включить свет, когда стало почти совсем темно.

202