Лето ночи - Страница 35

Тени деревьев потянулись по зеленой траве и уже окунулись в воду, когда отец Каванаг глянул на часы и воскликнул:

– Боже, Майкл, смотри, как уже поздно. Миссис Мак Кафферти будет беспокоиться. – Миссис МакКафферти была экономкой в доме священника, причем если для отца Гаррисона она была сестрой, пытающейся удержать беспутного братца на краю пропасти, то с отцом Каванагом она нянчилась как мать.

Они погрузили спиннинги в кузов и по шестой окружной направились к городу. Когда они спустились с первого холма и взобравшись на следующий поравнялись с кладбищем Кэлвери, в поле зрения Майка, несмотря на пыль, поднятую автомобилем, попал справа дом Дьюана Мак Брайта, а чуть позже слева ферма дяди Генри, которому Дейл приходился родственником. Майк увидел, что золотившийся в вечернем свете кладбищенский двор был пуст, заметил отсутствие машин на стоянке вдоль дороги и неожиданно вспомнил о том, что он сегодня собирался начать слежку за Ван Сайком. Мальчик тут же попросил священника притормозить и тот свернул на обочину и остановился у кованых железных ворот.

– Что случилось? – спросил он.

Майк принялся лихорадочно соображать что ему сказать.

– Я… Ну… Я обещал Мемо сходить на дедушкину могилу. Ну, понимаете, посмотреть не заросла ли она травой, остались ли с прошлой недели цветы и все такое. – Еще одно признание для будущей исповеди.

– Я подожду тебя, – ответил священник.

Майк покраснел и побыстрее отвернулся, чтобы отец Каванаг не заметил его румянца. Хорошо бы, чтоб он еще не услышал фальшивых ноток в его голосе.

– Гм… Понимаете, я бы хотел побыть там один. Ну, чтобы помолиться. – Святой Михаил, что он только несет. Ты хочешь помолиться и поэтому просишь священника уйти подальше. – Кроме того, я хочу нарвать в лесу цветов и могу немного задержаться.

Отец Каванаг посмотрел на заходящее солнце, которое подобно красному шару повисло над самым кукурузным полем.

– Но уже почти темно, Майкл.

– Я успею вернуться домой до темноты. Честно.

– Но до города еще почти миля. – В голосе священника ясно звучало сомнение, как будто он подозревал, что происходит что-то не то, но не мог понять, что именно его смущает.

– Нет проблем, отец. Мы с ребятами часто гулям в такое время. Мы ведь почти все время проводим в лесу.

– Но ты не задержишься здесь?

– Нет, – ответил Майк. – Только сделаю то, что обещал Мемо и сразу домой. – У него в голове промелькнула мысль, а мог бы отец Каванаг сам бояться темноты, но он тут же ее отбросил. Следующую секунду он колебался, не рассказать ли священнику всю правду об их подозрениях, о том что что-то нечисто со Старым Централом, и о исчезновении Тубби Кука, да и сказать о том, что он собирается всего лишь заглянуть в старую сторожку позади кладбища, где по слухам ночует Ван Сайк. Но и эту мысль он тоже отбросил, ему совсем не хотелось, чтобы отец Каванаг счел его психом.

– Ты уверен? – уточнил священник. – А то твои домашние думают, что ты поехал со мной.

– Они знают, что я обещал Мемо, – эта ложь далась Майку уже легче. – Я вернусь домой до темноты.

Священник кивнул и наклонился, чтобы открыть дверцу.

– Хорошо, Майкл. Спасибо за совместную рыбалку и беседу. Завтра будешь на ранней мессе?

Вопрос был чисто риторическим. Майк каждый день служил во время ранней мессы.

– Конечно, до завтра, – ответил он, закрывая тяжелую дверцу и наклоняясь к опущенному стеклу. – Спасибо за… – Он помолчал, не зная за что именно он благодарит священника. За то, что тот, хоть и взрослый, а говорит с ним как с равным? – Спасибо за то, что одолжили мне спиннинг.

– В любое время, – усмехнулся отец Каванаг. – В следующий раз мы с тобой отправимся на Спун Ривер, вот там водится настоящая рыба. – Он отсалютовал двумя поднятыми вверх пальцами, тронулся с места и через минуту исчез за следующим холмом. Майк немного постоял, выжидая когда рассеется пыль, в низкой траве вокруг его ног прыгали кузнечики. Затем обернулся и посмотрел на кладбище. Его собственная тень протянулась до самой черной остроконечной решетки железной кладбищенской ограды. Великолепно. А что если здесь сейчас сидит Ван Сайк собственной персоной?

Ему до этого и в голову не пришло, что это то ли сторож, то ли чернорабочий может быть здесь. В воздухе стоял густой запах зреющего зерна, и влажного июньского вечера. Место выглядело, звучало и ощущалось пустым. Майк потянул на себя невысокую калитку, открыл ее и вошел на территорию кладбища. Все его существо чувствовало и бежавшую впереди него его собственную тень, и скорбные очертания могильных памятников, и, особенно остро, оглушительное молчание, повисшее над ним после часов бесед.

Он и вправду остановился у могилы дедушки. Она находилась почти в самом центре кладбища, которое занимало площадь примерно в четыре акра, и памятник дедушки был четвертым от травянистой дорожки, делившей кладбище на две половины. Все О'Рурки были похоронены на этом участке, родственники его матери чуть ближе к забору с другой стороны, и дедушкина могила была ближайшей в этом ряду. Рядом виднелось пустое, заросшее травой пространство, которое, как Майк знал, было приготовлено для его родителей. И его сестер. И для него самого.

Цветы все еще были здесь, поникшие и увядшие, но все еще здесь. Их принесли в прошлый понедельник, в День памяти, вместе с крошечным флажком Американского Легиона. Родители приносили этот флажок каждый год в этот день и часто в мозгу Майка чередование времен года странно согласовывалось с тем, насколько выгоревшим был этот флажок. Дедушка когда-то был зачислен в Американский легион, но побывать на фронте ему не удалось, он всего лишь провел четырнадцать месяцев в мобилизационном лагере в Джорджии. Когда Майк был маленьким, ему часто доводилось слушать рассказы Мемо о военных подвигах друзей дедушки на полях сражений и у него сложилось твердое убеждение в том, что именно эта неудача серьезно повлияла на дедушку.